Подключение к фонду: в России меняется модель финансирования высокотехнологичной медицинской помощи

Фото: Мария Горожанинова

«Реальное время» продолжает тему финансовых нововведений, вступивших в силу с 1 января этого года. Одно из них — перевод высокотехнологичной медицинской помощи, включая ту, что не входит в базовую программу обязательного медицинского страхования, на финансирование из бюджета Фонда обязательного медицинского страхования. Эксперты издания придерживаются диаметрально противоположных точек зрения в оценках эффективности и своевременности нововведения.

БЛИЖЕ К ПАЦИЕНТУ
С предложением изменить модель финансирования ВМП (высокотехнологичной медицинской помощи) в декабре 2015 года выступил Владимир Путин, озвучивая послание Федеральному Собранию. Президент сказал о существенно возросших объемах оказания ВМП (с 60 тысяч операций в 2005 году до 715 тыс. в 2014-м), однако отметил тот факт, что большинство высокотехнологичных операций делают в клиниках федерального уровня, чьи руководители обеспокоены недофинансированием: «Система ОМС — территориальная, и прежде всего она поддерживает территориальные учреждения здравоохранения».
Напомним, погружение ВМП, точнее, наиболее распространенных видов такой помощи, в систему обязательного медицинского страхования началось в 2014 году. За федеральными клиниками остались самые сложные и ресурсоемкие методы. По итогам 2015 года последние оказали более 70% всех видов сложной высокотехнологичной медицинской помощи и только 21% наиболее растиражированных методов ВМП, включенных в базовую программу ОМС.

Именно это разделение, по информации главы федерального Минздрава РФ Вероники Скворцовой, озвученной ею в ходе выступления на совещании президента РФ с членами правительства в ноябре прошлого года, позволило существенно нарастить объемы ВМП к уровню 2013 года, когда помощь целиком финансировалась из бюджета: объем высокотехнологичной помощи вырос к середине 2015-го в полтора раза — с 505 «условных единиц» в 2013-м до 823 тысяч в 2015-м; по итогам прошлого года с использованием методов ВМП было пролечено более 900 тысяч больных. При этом рост во многом обеспечили наиболее распространенные методы ВМП, например стентирование сосудов сердца (количество такого рода операций с 2013 года выросло втрое) или эндопротезирование крупных суставов (плюс 44% за два года). Отдельно федеральный Минздрав отмечает рост в 3,6 раза операций ЭКО, в результате которых в 2015-м родилось 30 тысяч новых российских граждан.

По итогам прошлого года с использованием методов ВМП было пролечено более 900 тысяч больных, констатировала Вероники Скворцов.
Фото tvc.ru

ДЕФИЦИТ В ДИАГНОЗЕ
— По сути, президент указал на необходимость перевести всю ВМП, а не только ее включенную в базовую программу ОМС часть, на страховые принципы, — пояснил в телефонном разговоре с автором материала депутат Госдумы РФ VII созыва Айрат Фаррахов, с 2007 по 2013 гг. возглавлявший Министерство здравоохранения РТ. — В рамках исполнения поручения главы государства преобладали две позиции: либо погрузить всю ВМП в систему обязательного медицинского страхования, либо сохранить прежний принцип бюджетного финансирования, создав в системе ОМС специальную федеральную часть.
В итоге возобладала вторая точка зрения. Со вступлением в силу изменений в закон об ОМС (соответствующий закон был подписан президентом РФ в июле прошлого года) вводится новая модель финансового обеспечения наиболее сложных, ресурсоемких, а потому и дорогих видов ВМП, не включенных в базовую программу обязательного медицинского страхования, — с 1 января они будут также финансироваться из бюджета ФОМС.

Отметим, дефицит бюджета федерального ФОМС на 2017 год утвержден в размере 29 млрд рублей; на 2018-й — 70,6 млрд рублей (при этом ожидается, что в 2019 году за счет привлечения неиспользуемых ранее средств бюджет ФОМС станет профицитным на 45,1 млрд рублей). Дефицит татарстанского территориального отделения ФОМС на 2017 год утвержден в размере 47,2 млн рублей. Учитывая порядок цифр, можно предположить, что балансировать программу государственных гарантий для покрытия потребностей населения в медицинской помощи, в том числе высокотехнологичной, законодателям будет все сложнее.

КТО ВЕЗЕТ, НА ТОМ И ЕДУТ?
Больше всего с вступлением в действие положений закона будут «страдать» регионы, вкладывающие самые значительные объемы собственных средств в финансирование высокотехнологичной медицинской помощи.

— Республика, наряду с Москвой, Санкт-Петербургом и Краснодарским краем, традиционно входит в четверку регионов-лидеров как по объемам оказываемой ВМП, так и по затратам в расчете на одного пациента, причем значительная доля этих затрат — это деньги региона, — продолжает Фаррахов. — Но в Москве, Санкт-Петербурге и Краснодаре сосредоточено большое количество федеральных клиник, на которые приходится наибольший объем финансирования видов ВМП. Кроме этого, необходимо учесть, что в федеральных клиниках, работающих в этих городах, значительные объемы ВМП получают пациенты, проживающие в этих же регионах. Татарстан же, на территории которого исторически не было ни одной федеральной медицинской организации, обеспечивает объемы всех видов ВМП силами своих клиник.

Татарстан, на территории которого исторически не было ни одной федеральной медицинской организации, обеспечивает объемы всех видов ВМП силами своих клиник, говорит Айрат Фаррахов.
Фото Максима Платонова

Действительно, за время действия программы модернизации здравоохранения в Татарстане были приняты системные решения, в том числе организационные, значительно повлиявшие на состояние отрасли в регионе. К примеру, в 2012 году республика была условно поделена на три зоны — Юго-Восточную, Центральную и Закамье, в каждой из которых были определены наиболее значимые и перспективные клиники, которые оснащались на уровне федеральных, куда приходили работать лучшие специалисты, в том числе из других регионов страны, и которые оказывали наиболее сложные виды ВМП. По мнению Айрата Фаррахова, выбранная регионом стратегия и позволила добиться очень высоких показателей как в части объемов оказания ВМП, так и объективных значений, таких, например, как детская и младенческая смертность.

Всего в стране, согласно статистике федерального Минздрава, 142 федеральные клиники из 919, оказывающих высокотехнологичную медицинскую помощь, и их финансирование в бюджете ФОМС прописано отдельной строкой — на 2017 г. оно запланировано на уровне 84 млрд рублей. И только шесть млрд рублей Москва готова выделить регионам, тратящим собственные средства на финансовое обеспечение высокотехнологичной медицинской помощи, оказываемой в клиниках самих субъектов.

— Формула распределения следующая, — поясняет Айрат Фаррахов. — Все субъекты федерации к концу года предоставляют свои намерения в части финансирования ВМП, не включенной в базовую программу. Суммарное значение делится на сумму, которую предоставляет федеральный центр — это порядка шести млрд рублей (соответствующее положение закреплено в федеральном законе о бюджете Фонда обязательного медицинского страхования), и распределяется между регионами пропорционально их вложениям. То есть, чем больше вложит регион, тем больше средств он получит из федерального бюджета.

Татарстан, по данным Министерства здравоохранения РТ, в 2017 году выделит на софинансирование ВМП, не включенной в базовую программу медицинского страхования, два миллиарда рублей (кроме того, более одного млрд рублей из бюджета региона планируется выделить на те виды ВМП, что перешли в базовую программу ОМС, начиная с 2017 г.). По состоянию на 19 января точная сумма, планируемая к выделению республике на вышеперечисленные цели из федерального бюджета, была не известна. Хотя утверждать, что эта сумма будет кратно выше среднероссийской, можно и не дожидаясь конкретных цифр. А основываясь на опыте прошлых лет, с той же уверенностью можно говорить, что она будет несопоставимой в сравнении с собственными затратами региона на финансирование ВМП: в 2015 году затраты регионального бюджета на оказание высокотехнологичной помощи составили почти 1,8 млрд рублей, при этом регион получил федеральных субсидий в объеме 212,8 млн рублей. По итогам прошлого года из республиканской казны на соответствующие цели было выделено 2 млрд рублей, из федеральной — немногим более 369 млн рублей.

Отметим, в прошлом году пять клиник Татарстана — РКБ, ДРКБ, МКДЦ, Республиканский клинический онкодиспансер и набережночелнинская БСПМ — вошли в перечень медицинских организаций, которые оказывают медицинскую помощь как жителям своего региона, так и приехавшим на лечение из других субъектов. По итогам 2016 года в республиканских медучреждениях высокотехнологичная медицинская помощь была оказана 350 «не татарстанцам» на общую сумму более чем в 73 млн рублей.

По итогам 2016 года в республиканских медучреждениях высокотехнологичная медицинская помощь была оказана 350 «не татарстанцам» на общую сумму более чем в 73 млн рублей.
Фото Марии Горожаниновой

ВОПРОСЫ ОСТАЛИСЬ
Эксперты во взглядах на новую модель финансирования высокотехнологичной медицинской помощи расходятся кардинально.
Так, председатель федерального Фонда обязательного медицинского страхования Наталья Стадченко считает перевод такой помощи на страховые принципы не просто оправданным, а необходимым:
— Пациенты только выиграют, если целевые страховые взносы будут дополняться средствами бюджетов различных уровней. А централизация средств, в том числе и из разных источников, в одноканальном финансировании медицинской помощи — это укрепление финансовой дисциплины, повышение прозрачности расчетов и оптимизация контроля за расходованием средств в системе здравоохранения.

Директор института экономики здравоохранения НИУ «Высшая школа экономики» Лариса Попович считает, что со сложностями в реализации положений закона система здравоохранения может столкнуться в одном случае — если регионы в погоне за финансированием захотят оставить за собой наиболее сложных пациентов:
— ВМП, значительная часть которой, к слову, из разряда высокотехнологичной перешла в разряд специализированной, достаточно хорошо финансируется из бюджета. Зная это, территории могут оставить за собой лечение наиболее сложных пациентов вместо того, чтобы отправить их в федеральные центры. В таком случае встает вопрос качества оказываемой помощи. Впрочем, на возможный риск снижения качества медицинской помощи из-за переоценки субъектами своих возможностей указывалось неоднократно, однако насколько он «сработал», пока никто реально не оценил.

Айрат Фаррахов, в свою очередь, уверен в том, что модель финансирования ВМП, мягко скажем, требует совершенствования:
— Я убежден, что в скором времени и правительство Российской Федерации, и парламентарии вернутся к вопросу финансового обеспечения высокотехнологичной медицинской помощи. В том числе потому, что действующая модель не гарантирует соблюдения прав пациентов в условиях обязательного медицинского страхования. Качество оказания ВМП в рамках программы ОМС контролируется страховыми компаниями, поскольку оказывается она на деньги страхователей. Сметное финансирование — а именно по такому принципу выделяются ассигнования федеральным клиникам, достаточного контроля с чьей-либо стороны не предполагает. Это будет серьезно тормозить развитие здравоохранения в целом и вызывать многочисленные нарекания как со стороны пациентов, так и со стороны тех, кто работает в системе здравоохранения. Наконец, преференции, создаваемые федеральным клиникам в рамках действующей модели финансирования, негативно скажутся на конкуренции в отрасли, — заключает эксперт.

Татьяна Колчина

Справка
В Татарстане работает только одна клиника федерального подчинения: в 2015 году теперь уже бывшая РКБ-2 сменила ведомственную принадлежность и стала именоваться ФГАУ ВО «Казанский (Приволжский) университет». В прошлом году по направлениям «абдоминальная хирургия», «акушерство и гинекология», «ревматология», «нейрохирургия» и «сердечно-сосудистая хирургия» в рамках системы ОМС здесь было пролечено 707 пациентов на сумму 126 млн рублей, а в рамках федерального финансирования — 361 человек на сумму 34 млн рублей.

Источник: https://m.realnoevremya.ru/